О родном Усть-Уйском крае (2 часть)

Продолжение.
Начало в №2 за 2022 год

В июне 1951 года я был призван в армию. Служил в Крыму. Был шофёром спецроты. Обслуживали самолёты на аэродроме. Здесь шли испытания ракеты воздух-воздух, воздух-земля, а также атомных бомб, позже – и водородных.

Воинская часть была закрытой, увольнения не давали. Отслужив 4 года (в то время за красивую форму моряки служили 5 лет, мы за голубые погоны – 4 года – шутка), я ждал сентября как первоочередник, проживающий более чем в 100 километрах от железнодорожной станции, но нас, старослужащих шоферов, обслуживающих самолёты МИГ-25 и ТУ-16, пригласил в ДК офицеров генерал-майор Чернорез. Он попросил съездить в командировку в город Семипалатинск, так как работа там очень ответственная. «Я не могу рисковать, послав туда новобранцев. За эту задержку вас в армии отправлю потом домой в пассажирских вагонах, а не в товарных, в каких вы ехали сюда служить», - пообещал генерал-майор.

В начале сентября, погрузив автомашины, технику, разобранные самолёты, походную кухню и прочее на железнодорожные платформы, а личный состав занял товарные вагоны, эшелон двинулся в путь до города Омска. Здесь мы помылись в бане и отправились до Новосибирска, а от него – на Юг - в Семипалатинск. Всего 12 суток в пути.

Устроились на освобождённом для нас военном аэродроме, и началась более свободная армейская жизнь до 21 октября 1955 года, когда заменили местную охрану аэродрома на краснопогонников. 25 октября прилетел наш ТУ-16, и мы начали учения, ожидая приезда профсоюза, т. е. учёных-ядерщиков. 

30 октября у меня случился приступ аппендицита, и я попал в военный госпиталь города Семипалатинска. Операция прошла неудачно, и через 6 дней мне сделали её повторно.

В ноябре провели успешное испытание водородной бомбы. Мы за 200 километров от полигона услышали мощный взрыв. Двери в казармах сами по себе открывались и закрывались, а окна вылетели. После этого всех отправили в душ.

Наутро – снова загрузка в эшелон. Меня забрали из госпиталя и положили в офицерском вагоне на двух матрасах. Медбрат ежедневно менял мне повязку. Прибывши в воинскую часть, я попрощался с товарищами и отправился долечиваться в госпиталь. 12 декабря 1955 года я демобилизовался. Собрав вещи в чемодан, получив деньги и проездной билет, в армейском бушлате, в новых яловых сапогах отправился домой.

В Челябинске я вышел из вагона и поехал к дяде – Максимову Александру, который после окончания ФЗО остался жить и работать в городе. Погостив у него 2 дня, сходил с тёткой на базар, купил валенки и поехал до Шумихи. В Шумихе, на вокзале, нашёл гружёную машину, едущую в Половинное, договорился с шофёром и отправились

От села Птичье до Альменева – дороги никакой, колея по следу снегопаха, разъездов мало, при встрече – ругань, раскопка полутораметрового снега, а за нами - уже колонна грузовиков и бензовозов.

Поужинали в Альменеве и снова - в путь. Поздно ночью приехали в их автороту. Ночевал у шофёра. Позавтракал и тут удача – поехал с ним в Ново-Кочердык. Он с меня не взял ни рубля. Сказал: «Мы с солдат денег не берём». Дозвонился я до фермы № 3, попросил крёстного, чтобы встретил меня. Он ответил: «Завтра С. Согрин повезёт сливки на маслозавод. Жди. Он тебя заберёт».

Дождался Согрина. Он сдал сливки, пообедал и поехали. А мороз – минус 30 градусов. Пробежать погреться я не могу от боли в паху. Доехали до Костыгина Лога. Заехали к его родственникам, погрелись Он выпросил у них тулуп, я благополучно добрался до дома. Встреча, гости, через день ходил в медпункт на перевязку.

Среди друзей и родных встретил Новый 1956 год! 3 января съездил в Дулино, в военкомат, встал на военный учёт. В середине февраля мне стало легче, рана затянулась и я, собрав документы, сходил в Ново-Кочердык, получил паспорт. Зашёл в Костыгин Лог, узнал, что шофера нужны будут, но пока машин нет. Тогда я решил уехать в Челябинск.

В городе я сходил в автохозяйство. Здесь нужны были шофера, так как на днях они получили 10 новых самосвалов МАЗ. Побеседовал с механиком. Узнав, что у меня есть уже 5 лет водительского стажа, он сказал: «Иди в отдел кадров, оформляйся, получишь новый МАЗ». Спросил, как с жильём, он ответил, что есть общежитие.

Я зашёл в отдел кадров, инспектор попросил паспорт и права. Он посмотрел на меня и на паспорт, сказал: «Увы, я вас оформить не могу, потому что у вас сельский паспорт, а не городской. До свидания». Оказывается, Н. С. Хрущёв распорядился, чтобы молодёжь из села не уезжала. В сельском хозяйстве и так рабочих рук не хватало, несмотря на то, что пополнение было за счёт высланных молдаван, жителей из Китая (в основном рабочие с КВЖД) и молодёжи, приехавшей на целину, большинство из которых уже летом 1956 года стали уезжать. Он разделил страну на горожан и сельчан, я попал под этот указ.

Вернувшись домой, съездил в Костыгин Лог, устроился рабочим фермы № 3, зашёл к директору, побеседовали. Я попросил его, чтобы мне по возможности дали автомобиль. Он пообещал. Фамилию директора я запомнил – Яшин, а инициалы забыл.

В конце марта приехавший на целину и работавший у нас на ферме учётчиком тракторно-полеводческой бригады стал увольняться, и мне управляющий фермы Василий Иванович Барков велел принять у него дела: карту, номера полей, их название, длину и ширину, сажень, 2 коляски и лошадь.

Так я с 5 апреля 1956 года начал свой нелёгкий сельский труд. Середина июня 1956 года – первая встреча с И. Л. Драчёвым. Стоим мы, молодёжь фермы, в обед у конторы, вдруг подъезжает на УАЗике И. Л. Драчёв. Не поздоровавшись, идёт к конторе. А с нами стоял приехавший на целину Яковлев. Он крикнул: «Минуточку, товарищ Драчёв». Он остановился, повернулся к нам. Яковлев громко ему говорит: «Что же вы, товарищ Драчёв, даже не поздоровались с нами, ведёте себя как барин с холопами, а не так, как партийный работник. Какой пример подаёте молодёжи? Вы даже на партсобрании не даёте слово сказать с критикой в ваш адрес». Драчёв: «Знаете что, товарищ Яковлев, поезжайте-ка вы домой и не баламутьте людей». Яковлев: «Пока уезжать не собираюсь. Я направлен Московским райкомом партии и доложу при возвращении о проделанной работе на целинных землях».

Драчёв пошёл в контору и говорит управляющему: «Увольте вы завтра же этого критикана». Управляющий: «На каком основании я буду его увольнять? Он безотказный работник, сейчас работает водовозом. К тому же он член партии». Драчёв: «Тоже мне адвокат нашёлся. Ты лучше скажи, где ещё можно припахать гектаров 300-400». Управляющий: «У нас таких площадей нет. Всё, что было по плану, мы вспахали». Драчёв: «А не тронутые просторы земель по обе стороны дороги на Казак-Кочердык?». Управляющий: «Так эти земли – сплошь пески. Их пахать нельзя». Драчёв резко повернулся и вышел, хлопнув дверью.

В первых числах июля приехал принимать ферму новый управляющий – Михаил Фёдорович Тулисов, знатный человек в районе, фронтовик, кавалер ордена Ленина, к тому же проработавший 4 года управляющим на ферме № 4, д. Марс. Явно, жителям фермы № 3 повезло.

М. Ф. Тулисов вспоминает: «Я увидел в центре деревни 6 домов, вдалеке - земляные постройки – это оторвановка. 2 базы, 120 голов КРС, 2000 гектаров посевных площадей. С чего я начал: привлёк комсомольцев к ремонту клуба, постройке базовки и строительству жилья. Кадры рабочих были хорошие, большинство трактористов, поднявших целину, были местными. Это Шумейко Василий, братья Струнины, Васильевы, Сокорев Валентин, Максимов Михаил и другие. Из приехавших на целину остался из Шумихи Михайлов Николай. Понравились ему эти раздольные места, не то, что болотистая Шумиха. В начале августа начали строить хозспособом базу, а после уборки приступили к строительству жилья».

Узнав о строительстве базы, пришёл я к Тулисову и попросил его освободить меня от работы учётчика, сказав, что зарплата меня не устраивает (полгода хожу в армейской гимнастёрке). Я предложил создать вторую стройбригаду: «Дайте мне двух ребят и мы будем соревноваться в работе с первой бригадой Буркова Ивана». Он согласился. 

Передав все дела Жилкайдарову Ю. и получив двух подсобных ребят – Овчинниковых Ивана и Юрия, мы приступили к работе по строительству стен из самана.

В уборку, а урожай был хороший, мы, комсомольцы, после работы ходили на ток помогать в сортировке и погрузке зерна. Строительная работа шла успешно, мы опережали бригаду Буркова ещё и потому, что работали на 1-2 часа дольше, а у него 2 женщины-подсобницы, отработав 8 часов, спешили домой на управу. За месяц я впервые заработал 125 рублей.

После уборки, как и летом, шли мы в клуб или в кино, или на репетицию в кружок художественной самодеятельности, а в воскресенье – на танцы, благо в деревне было 2 гармониста, которые играли нам в клубе и приходили по очереди.

Танцы тогда были разные. Танцевали вальс, танго, фокстрот, польку, краковяк и другие, а пляски – барыня, цыганочка, сербиянка. В моде были частушки под пляску, весёлые, озорные, не такие, как мы пели в войну. Например:
Ягодинку ранило,
Положили в коечку.
Медицинская сестра
Перевязала болечку.

После войны по району гуляла частушка:
Как в колхозе «Вольный труд»
На коровах пашут,
А председатель в борозде
Сербиянку пляшет.

У нас В. Сокорев сочинил и спел в клубе:
Ферма 3 да ферма 3,
Где ты поселённая?
Нет ни девок, ни ребят,
Одна трава зелёная.

Это неправда. Из ребят четверо пришли из армии и 7 ребят помладше. Среди них был лидер – Паша Лопатин. Организует ребят поставить качели, в художественную самодеятельность сам идёт и за собой молодёжь ведёт. Среди девчат были Маша Ипполитова, сёстры Пимановы, Л. Калинина, молдаваночка Галя, Валя Никулина и 16-летняя доярочка Нюся Максимова, а также приехавшие девушки: бухгалтер Тамара Бугаева и учительница Зоя Павловна Синюкова, из вновь приехавшей семьи Поспеловых – дочь Клава, окончившие 10-й класс Нина Собакина и Люба Марковая.

Была у нас традиция после окончания танцев пройти по улице до её конца с песней – весёлой или грустной, модной в то время «Куда ведёшь, тропинка милая» и другими, но помнили, что к 12-и надо успеть домой, так как моторист глушил двигатель на подстанции, а запускал его в 5 часов утра, чтобы доярки одевались и шли на работу. Ночью света не было.

Зимой мы организовывали концерты. Выступали не только у себя, но и в соседних деревнях – Подуровке, на ферме № 2 (Листвянка), а чаще – в Казак-Кочердыке, и Михаил Фёдорович никогда нам не отказывал с лошадью для поездки.

Ближе к концу сентября мы уже заканчивали выкладывать стены, осталось выложить столбы из кирпича. Приехал на ферму директор по уборке и заехал к нам на стройку. Он попросил: «Постарайтесь закончить работу за недельку, чтобы плотники до холодов успели построить крышу». Я ему снова напомнил об автомобиле, он сказал: «Есть указание военных (на уборку приезжали солдаты из воинских частей на своих автомобилях), чтобы после уборки старые машины оставить в совхозах, а взамен им выдадут новые. Я обещание помню».

В ноябре я с секретарём комсомольской организации на лошади ездил в район на комсомольскую конференцию, где мы торжественно проводили первого секретаря Беспалова Николая Степановича учиться в ВПШ (высшая партийная школа). Вечером, после обсуждения его доклада, он взял в руки баян, начались песни, танцы. Вечер подготовила и провела до полуночи заведующая отделом культуры Савиных Елена Карповна. Она много делала для развития культуры в районе.

На другой день, закончив работу конференции, к обеду мы разъехались по домам. Дома началась обычная деревенская работа, ездили с концертами, готовились к Новому году.

3 января пришёл приказ директора о переводе меня с фермы в Костыгин Лог шофёром. Попрощавшись с родными, молодёжью, я уехал в Костыгин Лог. Получил старенький ЗИС-5, приступил в автогараже к ремонту. Больше месяца, пока я ремонтировал автомашину, я жил на квартире у моего друга, знакомого ещё по школе в 5-м классе в 1945-46 годах - Козлова Валентина Ивановича, а его мать - т. Мария относилась ко мне как к родственнику. Вот такие тогда были душевные люди, даже не взяли с меня ни рубля. Отремонтировав машину, меня направили на ферму № 3 в распоряжение управляющего М. Ф. Тулисова. В начале марта возил людей с фермы в Казак-Кочердык на выборы.

По окончании уборки урожая 1956 года в РДК были приглашены руководители хозяйств, передовики производства, где в торжественной обстановке вручались за перевыполнение плана сдачи хлеба государству переходящие Красные знамёна директору Глубокинского совхоза Гаврилу Григорьевичу Андрианову, директору Дубровинской МТС Александру Александровичу Шевцову и председателю колхоза «Большевик» Григорию Семёновичу Дудину. Колхозы им. Кирова, им. Ленина, им. Жданова, им. Димитрова, им. Андреева отмечены Почётными грамотами. Району было присуждено переходящее Красное знамя обкома КПСС и облисполкома, а также вручена Почётная грамота и денежная премия в размере 5 000 рублей.

Люди поднимали целину, целина растила и закаляла людей. Родина высоко оценила самоотверженный труд первоцелинников. 11 января 1957 года Указом Президиума Верховного Совета СССР было присвоено высокое звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и золотой медали «Серп и молот» Ивану Леонтьевичу Драчёву - первому секретарю РК КПСС и Григорию Семёновичу Дудину – председателю колхоза «Большевик» Усть-Уйского района.

Продолжение следует...

Михаил Иванович ДЮРЯГИН,
Почётный гражданин Целинного района,
с. Пески